Продолжим
Город Керчь, изобилие солнца и всяких продуктов в которых мы ощущали
на Кавказе. Отдохнув трое суток нас обратно погрузили на пароход, который обогнув крымское побережье и выгрузил нас в в городе Евпатория.
Евпатория в то время был местом сбора и формирования казачьих частей. Прибыв в Евпаторию без определённого назначения мы в количестве 50 человек вступили в конную сотню
государственной стражи и моей в ней должностью артельщика. Служба была неплохая в сравнение прошедшей, за исключением когда в июле нашу сотню послали в горы за город
Симферополь на борьбу против партизан. Но к нашему счастью сотня была поставлена на охрану дороги и после двух недель возвернулись обратно в город Евпаторий. А в то время шли
ожесточённые бои в Таврии, в районах городов Екатеринослава, Токмака и Таганрога наших Донского и Добровольческого корпусов с частями красной армии.
В первых числах октября 20-го года я и другие товарищи на основании приказа корпуса выехали в штаб распределения город Мелитополь , где я был направлен в запасную батарею. Ко
времени моего приезда фронт уже отходил в Крым и мы стали эвакуироваться в Крым, предварительно мобилизовав для переезда подводы в направление города Геническа, где нам и
беженцам преградила путь отхода прорвавшаяся кавалерийская группа красных. Но пришедшая наша кавалерия ликвидировала заслон и мы через город Геническ и Сиваши переправились на
керченскую стрелку по которой вышли на материк полуострова и остановились на отдых в районе города Симферополя. Во время которое мы отдыхали от перехода, в это время шли
ожесточённые бои на Перекопе и Сивашах , и красной армии большой ценой убитых удалось форсировать Сиваш и и занять город Перекоп. И наши части стали отходить в глубь Крыма
ведя обратно арьергардные бои прикрывая портовые города где эвакуировались беженцы и военные части. Для нашей эвакуации был назначен город Феодосия, но по прибытию в город мы
увидели на рейде три парохода полностью загруженными и массу народа желающую эвакуироваться, но не было на что и большей частью уходившие в близлежащие горы. И нам больше
ничего не оставалось делать как идти в город Керчь попытать счастье на погрузку. Ускоренным маршем мы на другой день утром пришли в город и схода получив продукты погрузились
на пароход, а к вечеру погрузилась и наша арьергардная 2-я дивизия прикрывавшая отход и погрузку. В Керчи недостатка в пароходах не было , и все желающие уехать погрузились и
уехали. Пароход на котором я плыл был неисправным и шёл на буксире большого морского парохода, и обогнув второй раз крымский полуостров до города Севастополя пароход взял курс
на юг по чёрному морю в неизвестность будущего. Одни говорили, что в Англию, другие во Францию, а третьих и не за???
Трое суток мы плыли по взволновавшемуся Чёрному морю ничего не видя кроме воды и буксирующего нас парохода в то время когда он или мы поднимались на гребень волны. На
четвертые сутки показалось побережье и в 12-ть часов мы вошли в пролив Босфор. Пройдя Босфор и минуя город Константинополь вошли в Мраморное море и стали на якорь. Простояв
сутки, наш пароход был обратно отбуксирован в порт Константинополя, и вечером выгрузились в порту города. Это было уже приблизительно 15-е ноября 1920-го года. Накормили нас
через представителей американского красного креста и к 12 ночи погрузили нас в железнодорожные вагоны и повезли нас в глубь европейской Турции, в то время оккупированной
Англией и Францией. Утром 16-го нас выгрузили и отведя на 7 километров вглубь от железной дороги разместили в деревне Чилингир, в последствии называющаяся лагерем где в
основном разместилась третья дивизия имени Гусельщикова. В декабре месяце я стал чувствовать слабость, ноги отекли, стала отдышка, и проходящей в то время врачебно-военной
комиссией был признан больным пороком сердца и переведён в инвалиды 3-й категории и переведён в ???беженцы???. От безызвестности своего дальнейшего положения и малого рациона
питания казаки стали уходить в Болгарию и Грецию, но командование чтоб сохранить подразделение договорилось с командованием союзников чтоб перевести все казачьи части на
остров Лемнос находящийся в Эгейском море чтобы не было побега. Нас к тому времени было всего кадровых и беженцев с Дона 20 тысяч и Кубани 10 тысяч человек, но ехать на Лемнос
казаки категорически отказались и
так же в Болгарию и Грецию. Тогда командование, что оно может остаться без кадров, договорилось с союзным командованием чтоб перевезти силой. В одно время к
лагерю 2-й дивизии расквартированной ближе к железной дороге подошла ???рота??? французских солдат, казакам был предъявлен ультиматум с погрузкой в вагоны. Получился
конфликт перешедший в последствии в свалку между казаками и солдатами французской роты, после чего часть казаков дала согласие на погрузку а остальные пешим порядком ушли
в Болгарию и Грецию.
После конфликта и создавшихся обстоятельств франко-английское командование издало приказ желающих выехать в Россию, на что договорились с Москвой. И в 18-го февраля 1921-го
года я так же третьим пароходом гружёным обратно в гор. Константинополе в количестве 3-х тысяч человек поплыли обратно на родину, чем и закончилась наша и моя эмиграция. Какая
нам будет встреча никто конечно не знал и ехали на риск, а риск дело благородное, или пан или пропал, но панами мы не думали быть, пропадать так же не собирались надеясь на
гуманность советской власти.
19 февраля попрощавшись со Стамбулом наш пароход выйдя из Босфора и всё время следования шёл над анатолийским и кавказским побережьем и 20-го остановился на рейде г. Туапсе, а
21-го февраля к нам подошёл советский катер и проводил нас в Новороссийск, и наш пароход войдя в бухту где и причалил к набережной.
В это время в Новороссийске дул сильный Норд-Ост и я побыв на палубе заболел тифом и отправлен в городскую больницу №4 где и пролежал три недели. По выздоровлению был
отправлен на пересыльный пункт, а оттуда в гор. Краснодар на трёхнедельный карантин в здание табачной фабрики и во время врачебной комиссии был обратно взят под сомнение в
болезни сердца и был направлен в госпиталь №61 в Краснодаре, а через неделю в Новороссийск на лечение в 481 военный госпиталь. Пролежав в госпитале три недели я был выписан, и
завербован на службу при госпитале работая сначала помощником, а в последствии поваром.
Находясь в Новороссийске я связался с домом и меня приехала навестить супруга Матрёна Ивановна и погостив неделю уехала обратно домой. В августе я был в отпуску на родине, а
12-го ноября был демобилизован как военнослужащий.
