http://zhurnal.lib.ru/s/sanin_d_a/zskbel.shtml
БЕЛОЕ СОЛНЫШЪКО
***
- Абдулла-а-а! - по песку со всех ног пылил Семён, придерживая фуражку.
Чёрный Абдулла оценивающе прищурил глаз. Что они там натворили?
Добежав, Семён залихватски вытянул портупею:
- Абдулла, мы психического поймали, - Семён подобострастно хихикнул, - а он тебя требует!..
Семён протягивал на чумазой перчатке перстень, массивную золотую цепочку - и орден Почётного Легиона. Перстень полыхал крупным бриллиантом.
- Шлёпнуть?.. - преданно выкатил глаза Семён.
Абдулла взял двумя пальцами орден. На Семёна он демонстративно не смотрел - он стеклянно смотрел вдаль, над его пожёванной фуражкой, словно советовался с небом, что
сделать с этим ишаком.
Вот ведь идиоты!..
Самоварная рожа Семёна медленно посерела:
- А кто это?!
***
Но всё оказалось даже хуже, чем подумалось умному Абдулле.
Намного хуже.
Это был сам Главный Кинематографист - лощёный, в роскошном белом костюме, с пышными седыми усами и прилизанными волосами.
- ...Вот мы и вернулись... господа, - Лощёный развязно улыбался, обмахиваясь белой широкополой шляпой. Он пробежался быстрым хозяйским взглядом по воинам. - Вот вы и
дождались Правды.
Немытые воины, насупясь, слушали.
- Отныне всё будет по-другому, - барственный тенорок Лощёного был сиплым, наглым. Сверкал возвращённый бриллиант на чистеньком пальце, и орден снова болтался в петлице.
- Старый сюжет - убожество и ложь. Воины Аллаха! Вы теперь - никакие не бандиты. Вы - простые честные дехкане, верные Государю.
Семён за спиной Лощёного прыснул и покрутил пальцем у виска. Абдулла только посмотрел на него, и Семён сделал вид, что разглаживает перчаткой усики.
- На баркасе, - Лощёный хозяйски расхаживал взад-вперёд, - находится золото, которое красные бандиты награбили у дехкан и собираются переправить в Москву. А женщины -
это заложницы, которых красные расстреливают; каждый день по одной. Это - новый сценарий. Ясно?
Лощёный нахлобучил шляпу на лоб, обвёл бойцов сияющим бесстыжим взглядом. Очевидно, это он был автором нового сценария.
Все растерянно молчали. Вот тебе и на: только что у них был баркас с золотом, был смысл жизни, и был этот смысл прост и понятен, как рукоятка кинжала. А теперь?
- Мы - плохие, Советник, - дипломатично воззвал к здравому смыслу Абдулла. - Отрицательные персонажи. А те - хорошие. И нас никак не переставить местами... - он
говорил, доверительно наклоня чалму набок, вежливо улыбаясь тонкими змеиными губами. - Мы воюем ради золота, а они - из принципа. Шёл бы ты к Таможне - может, он тебя
поймёт...
Лощёный радостно засиял в ответ.
- Молчать! - тихо, нараспев сказал он. - Прогоню из фильма, нахер в небытие! Уволю с волчьим билетом!..
ТАХ! - резко хлопнул выстрел из маузера. - ТАХ! ТАХ! ТАХ!
Выстрелы хлопали один за другим, маузер в руке Абдуллы плевался огнём, и конь нервно дёргал головой, и с каждым выстрелом улыбка Абдуллы становилась всё более
стеклянной: Лощёный стоял как ни в чём ни бывало, только слетела на песок белая шляпа.
Со всех сторон бешено загрохали винтовочные выстрелы: бойцы стреляли в упор по Лощёному. Но тот по-прежнему стоял и не думал падать, щерился в недоброй улыбке и
отряхивал шляпу, котрую уже успел подобрать. Пули словно исчезали в нём, не оставляя никаких следов.
Вскоре выстрелы смолкли: бойцы в суеверном ужасе смотрели на неуязвимого Лощёного, только Семён заполошно крестился и никак не мог достать японский меч, запутавшись в
портупее.
- Ай-яй-яй, - покачал Лощёный головой. - Ай-яй-яй... Я же ясно сказал: уволю с волчьим билетом! Всю жизнь по стройкам ишачить будете!.. - прикрикнул он.
Бойцы испуганно втянули головы в плечи. Они не понимали, что значит эта угроза - но почему-то им стало жутко.
- Я ваш Бог! Я ваш Аллах, - тогда с царственной простотой сказал Лощёный, глядя на Абдуллу.
- Я только хотел показать воинам, что мы ничего не можем тебе сделать, - с изысканным сожалением развёл руками Абдулла. И со всей искренностью прижал к груди дымящийся
маузер.
***
Отряд спускался с бархана на берег - туда, где возле нефтехранилища стояли чумазые цистерны с надписями "Е.И.В. компанiя ГАЗПРОМЪ".
Белый Абдулла - слуга царю, отец нукерам - ехал, глядя немигающим взглядом на задранный хвост коня Лощёного. Если воткнуть туда кинжал, вертелось в голове Абдуллы, то
конь унесёт проклятого Лощёного в пустыню. Вдруг они там заблудятся и их сожрут шакалы - вместе с новым сценарием?..
Только всё это бесполезно. У Лощёного - Власть, и эту Власть не одолеть никакой силе; ни пуле в спину, ни кинжалу. Проверено. Лощёный, после второй попытки убить его,
глумливо предложил разбежаться и стукнуться чалмой о городскую стену Педжента; мол, попробуй - всё равно останешься Белым Абдуллой, только поумневшим...
Абдулла ссутулился и потрогал скулы: ему опять померещилось, будто у него чужое лицо человека, который вчера изображал кого-то другого.
За Абдуллой выступали рядами воины, в такт шагам бряцая оружием. Воины сурово горланили походную песню, а откуда-то с небес мощно громыхала симфоническая музыка, на
шесть цифровых каналов. Боевые кони трясли головами и тоненько ржали от зловещей партии валторн.
"...как упоительны в России вечера!!!" - немелодично грохнул хор бойцов; в небесах волнующе затрынькали арфы. У Абдуллы заныли зубы.
Бойцы сильно изменились. Физиономии у них стали неестественно чистыми и розовыми. Они верноподданически таращили глазки, бренчали георгиевскими крестиками. Вслух теперь
говорили исключительно о Государе и имели честь; с восторгом шептались о кассовых сборах и что хорошее кино золота принесёт больше, чем на баркасе. Подчинялись Лощёному:
теперь он был главным героем, лихим петербургским князем с манерами лейб-напёрсточника, а Абдулла - его верным туземным помощником.
Абдулла, стыдно признать, стал бояться. Не самого Лощёного, конечно - он стал бояться, что его выгонят из фильма (хотя смутно понимал, что это такое - но мысль об
увольнении совершенно парализовывала волю). И ещё он стал бояться слова "КОНЕЦ". Никогда никого и ничего не боялся - и на тебе!..
***
За барханом, куда на минутку отъезжает время от времени любой воин, Абдуллу поджидали двое.
Один - немолодой бородатый солдат - вскочил при виде Абдуллы, держа длинную винтовку наизготовку. Лохматую шинельку он бросил на песок, рядом с огромным медным чайником
- а дуло винтовки направил Абдулле в живот. Рядом с солдатом, ссутулившись, сидел невысокий человек и быстро писал в школьной тетрадке. Свой пиджак человек положил рядом с
шинелью солдата. Абдулла людям никогда не удивлялся - но сейчас сильно вздрогнул и машинально потянулся к маузеру: иблис! Собственной персоной - лысый, лобастый, с бородкой!
Солдат мгновенно вскинул винтовку к плечу; в его осторожных глазах стояло сумрачное выражение - мол, только попробуй, тронь маузер! Абдулла опустил руку.
- Зачем пришёл? - неприязненно скривился он.
- Батенька, что же Вы Лощёного не прогоните? - человек оторвался от письма, с интересом разглядывая Абдуллу.
Абдулла высокомерно молчал, тоже рассматривая человека. Дуло винтовки по-прежнему смотрело на Абдуллу.
- Это не так просто.
- Это очень даже просто! Теперь, батенька, лощёных гонят отовсюду. Сами герои фильмов и гонят, - засмеялся человек. - Вот весёленькое время для кинематографа настало!
Надо только правильно понимать ситуацию.
Абдулла молчал, и человек продолжил с воодушевлением:
- Ведь мы - киногерои. Самое архистрашное для нас - это оказаться в плохом фильме. Тогда мы умрём, притом по-настоящему умрём, окончательно умрём; мы не будем жить в
памяти зрителей после конца фильма, настанет пустота и забвение. Правильно?
Абдулла равнодушно смотрел вдаль. Пусть иблис думает что угодно - только не что он боится.
- А в последнее время, батенька, творцы что-то не могут снять хорошее кино. Поголовная творческая импотенция. И причины понятны: им кино неинтересно - им интересны
исключительно собственные капиталы. А думать, чувствовать, хотеть, страдать, трудиться - это им неинтересно; они хотят только денег, и чтобы им осанну пели за это, за то, что
они такие правильные златолюбцы - мол, деньги у них от их богоизбранной правильности. И что же получается, дорогой товарищ?
Человек вскочил, ухватил себя за отворот жилета и рассеянно прошёлся взад-вперёд. Солдат немного посторонился - по-прежнему недобро-внимательный, по-прежнему не опуская
винтовки. Умелый солдат, ничего не скажешь.
- ... А получается, что творцы, то бишь верхи, не могут создавать хорошее кино - а киногерои, то есть низы, не хотят жить в плохом кино. Возникает типичная
революционная ситуация, батенька - и никуда от этого не деться. Вы из класса угнетаемых персонажей - а он из класса халтурщиков. Так что смело саботируйте Лощёного,
устраивайте стачку, гоните его в три шеи. Непременно гоните! И знайте, что правда - за вами. Главное - знание законов развития общества.
Человек подхватил с песка пиджак, шинель, чайник - и, не оборачиваясь, пошёл прочь, за бархан. Солдат стал осторожно пятиться задом и вскоре тоже скрылся за
барханом.
