http://www.analysisclub.ru/index.php?page=social&art=2379
Для чего враги России издавна пытаются испакостить её историю, вполне понятно. Добить русский народ легче всего, если превратить его в тупое быдло, лишённое исторической
памяти и национальной гордости. Однако почему творческая интеллигенция с таким энтузиазмом и рвением бросилась исполнять этот социальный заказ? Почему люди, писавшие в
советское время сценарии к неплохим патриотическим фильмам, вроде «Хроники пикирующего бомбардировщика», сейчас, прикрываясь разглагольствованиями о «свободе творчества»,
травят нас разного рода «Сволочами»? Почему «интеллектуальной элитой нации» движет стремление как можно сильнее пнуть «эту страну», которая имела несчастье их породить? Чтобы
понять, откуда растут корни подобного отношения к своей Родине, следует вспомнить события трёхсотлетней давности.
СОСЛОВИЕ ФРАНКОЯЗЫЧНЫХ ПАРАЗИТОВ
Реформы Петра I представляют собой весьма противоречивое и неоднозначное явление. Как в царское, так и в советское время официозные историография и пропаганда рисовали их
исключительно в радужных тонах. Сегодня наоборот, часть историков и публицистов обличает первого всероссийского императора во всех мыслимых и немыслимых грехах, а в его
деяниях видит один сплошной вред.
Следует признать, что очень многие из тогдашних преобразований действительно были насущно необходимы. К началу XVIII века наша страна не имела современных вооружённых сил.
Старая русская армия была совершенно не способна противостоять армиям европейских государств. Если бы всё оставалось как есть, в течение следующих десятилетий Россия
превратилась бы как минимум в полуколонию западных держав, как это случилось с Китаем, Ираном и Османской империей.
Помимо создания современной армии и строительства флота, царствование Петра дало мощный толчок к развитию отечественной промышленности. Немаловажны и дипломатические успехи.
Если на протяжении предшествующих полутора столетий внешняя политика России оказалась совершенно провальной, то при Петре и особенно при Екатерине II, играя на противоречиях
между европейскими государствам, Империи удалось достичь своих естественных западных границ.
Однако за все эти достижения была уплачена чрезвычайно дорогая цена. И не только людскими жизнями и ресурсами. Оборотной стороной петровских реформ стало насаждение чуждых
русскому народу ценностей и идеологии. Как писал об этом Иван Аксаков: «Русская земля подверглась внезапно страшному внешнему и внутреннему насилованию. Рукой палача
совлекался с русского человека образ русский и напяливалось подобие общеевропейца. Кровью поливались спешно, без критики, на веру выписанные из-за границы семена цивилизации.
Всё, что только носило на себе печать народности, было предано осмеянию, поруганию, гонению; одежда, обычай, нравы, самый язык — всё было искажено, изуродовано, изувечено...
Умственное рабство перед европеизмом и собственная народная безличность провозглашены руководящим началом развития...» (Аксаковы К.С. и И.С. Литературная критика. М., 1981.
С.265).
В результате произошёл отрыв правящего слоя от основной массы русского народа. В течение нескольких поколений в России сформировалась прозападная элита, отличающаяся от своего
народа не только обычаями и образом жизни, но и языком. Сплошь и рядом господа гнушались говорить по-русски, предпочитая якобы более изящный и общечеловеческий
французский.
Как с горечью писал в своей автобиографии граф А.Р.Воронцов: «Россия — единственная страна, где не считают нужным учиться родному языку и всему касающемуся своего отечества...
Таким образом воспитание приводит... может быть, даже к презрению к своему отечеству» (Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Александра I. СПб., 1909. С.XIX). В
результате, как справедливо заметил А.С.Грибоедов: «Если бы каким-нибудь случаем сюда занесён был иностранец, который бы не знал русской истории за целое столетие, он,
конечно, заключил бы из резкой противоположности нравов, что у нас господа и крестьяне происходят от двух различных племён, которые еще не успели перемешаться обычаями и
нравами» (Нечкина М.В. Грибоедов и декабристы. М., 1977. С.382).
Стоит ли удивляться, что, в отличие от Ивана Грозного или Сталина, Пётр I считается у нынешних российских либералов «своим» и даже украшает символику Союза Правых сил (хотя,
доведись Гайдару с Чубайсом встретиться с императором, реформаторам посочувствовали бы даже ограбленные ими российские пенсионеры). До поры до времени пагубные последствия
петровских реформ были незаметны. Мощным толчком к деградации российской элиты стал изданный Петром III 18 февраля 1762 года знаменитый указ о вольности дворянства,
подтверждённый позднее Екатериной II «Жалованной грамотой дворянству» от 21 апреля 1785 года.
Испокон веков дворянство являлось «служилым сословием», поместья и все привилегии являлись лишь платой за службу русской державе. Теперь же представители «благородного
сословия» были избавлены от необходимости служить «этой стране». Разумеется, последствия этого решения сказались не сразу. Некоторое время болезнь развивалась подспудно.
«Инкубационный период» закончился после восшествия на престол Александра I. Именно во время его царствования старания по воспитанию прозападной элиты начали давать зримые
всходы.
ВЕНЦЕНОСНЫЙ ПОЛОНОФИЛ
Сам монарх стал ярким тому примером. «Властитель слабый и лукавый» отличался прямо-таки патологическим преклонением перед пресловутым «мировым общественным мнением». С юных
лет он не любил Россию, предпочитая ей «цивилизованную» Европу. Впоследствии в одном из писем к князю В.П.Кочубею он признавался, что придворная жизнь создана не для него, что
он мечтает об отречении и желал бы с женой переселиться на берега Рейна.
Когда по воле Екатерины II победоносные русские войска во главе с А.В.Суворовым усмиряли взбунтовавшуюся польскую шляхту, освобождая украинские и белорусские земли от
многовекового гнёта, будущий царь открыто сочувствовал восставшим. В беседе с другом детства, будущим российским канцлером и лидером польских повстанцев князем Адамом
Чарторыйским Александр осудил действия своей бабушки: «Он сказал тогда же князю Адаму, что вместе с ним оплакивает падение Польши, что Костюшко в его глазах великий человек,
что, живо интересуясь французской революцией и осуждая её крайности, он желает молодой республике успехов и радуется им» (Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора
Александра I. СПб., 1909. С.7).
Изменение в общественных умонастроениях наглядно проявилось во время русско-шведской войны 1808–1809 гг. Как отмечает в своих воспоминаниях керченский градоначальник
Ф.Ф.Вигель: «В первый раз ещё, может быть, с тех пор, как Россия существует, наступательная война против старинных её врагов была всеми русскими громко осуждаема, и успехи
наших войск почитаемы бесславием» (Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Часть третья. М., 1892. С.20).
В свою очередь известный писатель и публицист Николай Иванович Греч свидетельствует: «По молебствии, по взятии Свеаборга, в Исаакиевском соборе, было в нём очень мало публики,
и проходившие по улицам, слыша пушечные выстрелы в крепости, спрашивали, по какому случаю палят. Услышав, что это делается по случаю взятия важнейшей крепости в Финляндии,
всяк из них, махнув с досады рукою, в раздумье шёл далее» (Греч Н.И. Записки о моей жизни. СПб., 1886. С.268).
далее по ссылке
http://www.analysisclub.ru/index.php?page=social&art=2379
