Ростов-на-Дону
41 сообщение
Карма: +4/-4
|
Квента
Тихонько, словно тень, на цыпочках прошмыгнув через потайную дверь в слабо освещённый кабинет кардинала, мы устроимся в самом тёмном углу, куда не достанет ни одна крупица
света, ни от почти полной луны, глядящей в окна, ни от одинокой свечи на большом письменном столе. Из этого укромного места мы с вами сможем сколько нам заблагорассудится
наблюдать за любезнейшим Мазарини, да и, впрочем, за всем, что будет здесь происходить. Министр уже полчаса стоял возле открытого окна спиной к нам, так как, безусловно, не
догадывался о нашем скромном присутствии, а если и догадывался, то не подавал виду. Он внимательно глядел в сторону враждебного Парижа, сверкающего многочисленными огнями
далеко на горизонте, из которого ему с таким трудом удалось выбраться.
Если бы мы осмелились предположить, о чём размышляет в данный момент кардинал, если бы мы сейчас видели его мягкое, задумчивое и грустное лицо, мы бы сказали, что
он думает о том, что народ превратил Париж в настоящую огромную крепость, ожидающую осады. Парижане построили сотни баррикад, вырыли не меньше рвов, расставили патруль на всех
улицах и в любой момент готовы к сражению, не боясь ни гнева королевы, ни могущества великого принца Конде, ни мушкетов королевской гвардии. Он думал, за что его так ненавидит
народ, для которого он столько сделал? Ну, подумаешь, придушил их немного налогами. Ах, если бы он был французом, если бы он был дворянином, этот сброд относился бы к нему
совсем по-другому. Но Мазарини имел несчастье быть сыном итальянского рыбака. В тысячный раз он проклинал эту злосчастную Фронду, всех этих герцогов и принцев, весь этот
парламент, который настраивал народ против него. «Проклятый Бофор! Проклятый герцог Бульонский! Проклятый Коадьютор! Проклятый д’Эльбеф! Будьте вы все трижды прокляты,
любезнейшие господа! Ну, ничего, мы ещё вас проучим, мы ещё вас накажем за все те страдания, которые вы мне причинили. Королева меня никогда не прогонит, королева не
расстанется со своим любимым кардиналом. Я надеюсь. А новое английское правительство, поможет мне справиться с этим мятежом».
Он, должно быть, ещё долго бы размышлял на эту тему, если бы в дверь не вошёл его верный Бернуин и не объявил о приходе лейтенанта д’Артаньяна и господина дю
Валлона.
- Впусти их, - мягко сказал Мазарини, спрятав свою удручённую гримасу под полу сутаны и вытащив оттуда доброжелательную и любезную улыбку.
- Сколько тебе раз говорить, де Брасье де Пьерфон, - проворчал Портос Бернуину.
В кабинет, звеня шпорами, вошёл наш любимый герой, храбрый гасконец д’Артаньян. Всё то же спокойное скуластое лицо, острый подбородок, особенная стать, живые и
умные глаза. За ним вошёл всё такой же огромный и добродушный Портос.
- Ваше высокопреосвященство, - сказал д’Артаньян, почтительно раскланявшись.
- Господин д’Артаньян, господин дю Валлон де Брасье де Пьерфон, я позвал вас для того, чтобы сообщить вам последние известия, мои приказания, и то, что вы на
верном пути к чину капитана и к баронскому титулу.
- Вы очень щедры, монсеньёр.
- Начну с известий. Хотя это, наверное, уже не секрет, весь Сен-Жермен об этом уже знает. Королева устраивает бал, на который будут приглашены все эти фрондёрские
главари. Она хочет, наконец, заключить мирный договор, приняв некоторые их условия. Война, я этого искренне желаю, должна закончиться. Прежде всего, друзья мои, ни сводите с
фрондёров глаз, будьте всегда настороже, - сказал министр и, чуть смутившись, добавил, - главное не отходите далеко от меня.
- Слушаемся, ваше высокопреосвященство, - отвечал д’Артаньян.
- Теперь, что касается того, о чём знают в Сен-Жермене лишь единицы. На бал прибывает сам Оливер Кромвель. Я уверен, что это восстание будет не последним, после
подписания договора о мире, фрондёры его безусловно нарушат, и война продолжиться. Я… то есть королева хочет заключить с ним союз, чтобы он предоставил нам шесть тысяч
шотландцев для подавления мятежа. С его армией мы заставим Фронду пойти на любые уступки. Но во Францию желает приехать Карл Стюарт, которому нужно где-то спрятаться и
переждать восстание Кромвеля.
Д’Артаньян и Портос переглянулись.
- Что же из этого следует, монсеньор?
- Следует то, что Англия в лице нового правительства ни за что не станет заключать союз с теми, кто приютил её заклятого врага. Чтобы этого не произошло нам нужно
получить подпись парламента о запрещении пересекать французскую границу этому королю. Иначе Кромвель может поддержать Фронду и тогда вся Франция будет обречена.
- Ваше высокопреосвященство, - перебил кардинала д’Артаньян, - Это ведь дело сугубо политическое, и простые солдаты как мы с господином дю Валлоном не в силах в
этом как-то поспособствовать.
- Ошибаетесь, господин д’Артаньян. Уполномоченным парламентского председателя Бланмениля будет некий д’Эрбле. Вам он, должно быть знаком.
- Арамис!
- На приказе должна быть его подпись рядом с моей. Я уверен, вы что-нибудь придумаете.
«Неужели мы опять станем друг другу поперёк дороги», - подумал д’Артаньян.
- Но главное, не дайте фрондёрам что либо замыслить против… меня.
- Да, ваше высокопреосвященство, будет исполнено, - ответил мушкетёр, поклонившись, и вместе с Портосом, не произнёсшим за всё время ни слова удалился из мрачного
кабинета Мазарини, который снова подошёл к открытому окну, вглядываясь в далёкий Париж.
А теперь, если Вы не возражаете, позвольте оставить нашего кардинала и проводить Вас прямо в Париж, в одну из комнат гостиницы «Карл Великий». Здесь в более
освещённой комнате мы сможем, спрятавшись в дубовом шкафу, наблюдать за неким дворянином, который сидит на кожаном кресле, постоянно поглядывая на часы. И когда, наконец,
пробила полночь, дверь отворилась, и в комнату вошёл изящный шевалье, всё ещё молодо выглядевший, с гордой осанкой, приветливо улыбнувшись тому, кто уже давно ждал его.
Положив шляпу на стол, он сел в кресло, напротив него.
- Итак, дорогой друг, - начал он, - Я всё устроил, мы с Вами поедем к Мазарини на бал.
- Но, что же Вам всё-таки удалось узнать, Арамис?
- В Сен-Жермен приедет пивовар, ставший по воле рока лордом-протектором.
- Кромвель? Его, конечно, пригласил Мазарини, чтобы спрятаться за спины английских бунтовщиков?
- Да, но он, должно быть, не станет помогать кардиналу, если тот допустит прибытие короля Карла I. Напротив, он может развернуться против него и объявить
войну.
- А что же сказал парламент?
- Я выхлопотал себе должность исполняющего обязанности председателя Бланмениля, который, как Вы знаете, находится под арестом в Венсенском замке.
- Это превосходно, - заметил граф де Ла Фер, - Королева Генриетта, которой мы с Вами всецело преданы, больше всего на свете желает, чтобы Карлу I разрешили
приехать во Францию. Но Мазарини, несомненно, ни за что не захочет этого допустить, боясь испортить отношения с Кромвелем.
- Мазарини нужна подпись парламента, а я её ставить не намерен.
- Да, это так, но Карл всё равно не сможет приехать без разрешения Королевы, то есть Мазарини. Таким образом, мы не сдвинемся с мёртвой точки.
- Мы сможем защитить его от Мазаринистов во Франции.
- Да, но это значило бы опять развязать гражданскую войну, нам нужна подпись Мазарини.
- Всё это будет выставлено завтра на обсуждение условий мирного договора и, я надеюсь, будет вынесено решение. Помните Атос, что мы с Вами будем представлять
парламент, который пока имеет не слабое влияние во Франции.
- Вы ещё намерены куда-то сейчас идти? – спросил Атос.
- Да, мне нужно ещё сделать один визит.
- В полночь? Вы спешите к даме, мой друг?
- Нет, что Вы?! – воскликнул Арамис, покраснев, и скромно ответил, - Я ведь лицо духовное, да и политика сейчас превыше всего.
Граф де Ла Фер только улыбнулся в ответ.
Вот такое положение дел мы могли наблюдать из нашего шкафа. Фронда и не подумает уступать что-либо Мазарини, наоборот она намерена требовать от него выполнения
своих условий.
А теперь, если Вы не против, мы с Вами вылезем из шкафа, так как с Вами мне здесь очень тесно, а главное потому, что уже очень поздно и Вам пора идти домой. Ни в
коем случае не подумайте, что я Вас выпроваживаю, но у меня затекли ноги, и мне сейчас тоже необходимо сделать ещё один визит. Спокойной Вам ночи, день Сен-Жерменского
договора будет весьма насыщенным, Вы ведь тоже приглашены на бал.
|